Ты должен быть сильным, иначе зачем тебе быть?
полгода прошло. Уже полгода.
Что-то изменилось? да в общем-то, не сильно. На первый взгляд. Кто знает, может, мы бы и не увиделись за это время. Мы ведь так редко виделись и разговаривали.
Только пустота в сердце. Странное, тянущее ощущение. Постоянные мысли, при любом напоминании, будь то зебра на Ленинском, по которой мы как-то перебегали через дорогу, или песня, которую я так хотела сыграть на его гитаре. Для него. Только ощущение, что кого-то не хватает вокруг. не рядом, а в целом мире. "выйду ночью в поле с конём" совсем по-другому звучало в походе. Без него. Каждый раз, когда вижу издалека человека в светлом костюме, особенно здесь, в мгу, что-то внутри поднимается...иду вперёд, смотрю. Как ни стараюсь себя убедить, что этого быть не может, всё равно смотрю и надеюсь. Плохое зрение..позволяет надеяться чуть дольше.
А мы так и не можем об этом говорить. Мы слишком сильные, чтобы показать друг другу свою слабость.
Мы любим тебя. Мы очень тебя любим.
Что-то изменилось? да в общем-то, не сильно. На первый взгляд. Кто знает, может, мы бы и не увиделись за это время. Мы ведь так редко виделись и разговаривали.
Только пустота в сердце. Странное, тянущее ощущение. Постоянные мысли, при любом напоминании, будь то зебра на Ленинском, по которой мы как-то перебегали через дорогу, или песня, которую я так хотела сыграть на его гитаре. Для него. Только ощущение, что кого-то не хватает вокруг. не рядом, а в целом мире. "выйду ночью в поле с конём" совсем по-другому звучало в походе. Без него. Каждый раз, когда вижу издалека человека в светлом костюме, особенно здесь, в мгу, что-то внутри поднимается...иду вперёд, смотрю. Как ни стараюсь себя убедить, что этого быть не может, всё равно смотрю и надеюсь. Плохое зрение..позволяет надеяться чуть дольше.
А мы так и не можем об этом говорить. Мы слишком сильные, чтобы показать друг другу свою слабость.
Мы любим тебя. Мы очень тебя любим.